Юлий Гусман: «В Азербайджане что ни приготовят, получается вкуснейший шашлык!» — ИНТЕРВЬЮ

Знаменитый режиссер, коренной бакинец Юлий Гусман в интервью  «Вечерней Москве» рассказал о своем фильме «Не бойся, я с тобой! 1919», и не только.

ВАК представляет данное интервью своим читателям.

— Юлий Соломонович, сколько лет прошло с момента создания фильма «Не бойся, я с тобой!»?

— 32 года. К нашему счастливому удивлению, первый фильм прошел замечательно. И до сегодняшнего дня его часто показывают по различным телевизионным каналам. И, может это нескромно, но правильно будет сказать, что он стал культовым. Огромное количество современных молодых людей знает всех героев фильма, повторяет запомнившиеся слова и выражения. Картина, с ее замечательными песнями Полада Бюльбюльоглу и потрясающими ритмами карате, очень сильно нашумела в свое время и сейчас продолжает радовать зрителей.

— Как складывалась судьба картины?

— Интересно. Когда я привез авторскую версию, снятую на «Азербайджанфильме», то огромный и грозный худсовет принял фильм потрясающе, только что не было оваций. Это был редчайший случай, когда картина прошла без единой поправки. Читатели помнят, что в главных ролях там Полад Бюльбюльоглу (он же и автор музыки), Лев Дуров, Мухтарбек Кантемиров — представитель потрясающей цирковой династии Кантемировых, Сергей Юрский – он сыграл там отрицательного, но очень обаятельного полицейского пристава.

Вдохновленный, возвращаюсь на студию «Азербайджанфильм» печатать копию. Через несколько месяцев привожу ее в Москву, сдавать. По сути, это уже формальность. Как правило, принимает работу один человек, ставит галочку, потому как вся идеология и проблематика фильма обсуждена и утверждена на первом этапе. В просмотровом зале собрались те же люди, которые были в первый раз. Я, ничтоже сумняшеся, подумал, как же, должно быть, понравился мой фильм, что эти грозные судьи, члены худсовета снова пришли наслаждаться картиной. Радостно машу киномеханику: «Врубай!»

Прошло два часа. И вот те же люди, которые меня восхваляли, обожали и называли чуть ли не гением, поносят меня и картину в жутких выражениях: фильм, де, сжечь, автора — повесить, пленку уничтожить. И, вообще: пошел вон, дурак! Такого коварства, вероломства и идиотизма я не мог себе даже представить.

Красный и взбешенный, выхожу из просмотрового зала. За мной выбегает наш куратор, молодой человек по имени Владимир, и говорит:

— Юлик, ты что, не знаешь?

— Чего, блин, я не знаю?

— Вчера Борис Есин (главный редактор объединения «Экран») был вызван в ЦК КПСС и ознакомлен с постановлением о запрете карате в СССР, а у тебя там его полно. Вот поэтому все «не так».

— И что мне делать?

— Идти наверх, на 12 этаж, там сидит Нина Александровна Севрук, главный редактор кинопрограмм. Именно там разрешают или запрещают фильм к показу. Я, набычившись как конек –горбунок, раздув ноздри и выпуская пар, цокая копытами пошел «на верх». Иду, и думаю: «Ну, ладно, Тарковский «лежит», Кончаловский «лежит», я тоже «полежу», но ни метра не дам им порезать».

Прихожу. В кресле главного редактора сидит милая женщина и говорит мне:

— Садитесь, Юлий. Как мне понравилась Ваша картина!

— Мягко стелешь, да жестко спать, — подумал я про себя. А вслух спросил: — А карате?

— Какое карате? Вы же сами говорили в интервью «Советскому экрану», что это – национальная азербайджанская борьба «Гюлеш». Ну, так и продолжим это говорить!

Короче говоря, она оказалась очень полезной женщиной с высокопоставленным мужем в ЦК КПСС, и картину отстояла.

— А когда возникла идея снять продолжение?

— Все это время и Лева Дуров, и Мухтарбек Кантемиров, и Полад Бюльбюльоглу, и я возвращались к этой идее. Хотя хорошо знаем, что в одну и ту же реку дважды не входят. Но сценарий мы все-таки придумали и было принято решение снимать «Не бойся, я с тобой! 1919», действие которого происходит 30 лет спустя, в период создания Первой демократической республики в Азербайджане.

Когда мы собрались на этой земле, первое, что нас поразило, как волшебно и потрясающе изменился Азербайджан! Я сам — коренной бакинец, 5 поколений моих предков жили в Азербайджане. Когда снимали первую картину, мы несколько месяцев работали в горах. Добирались на съемочную площадку часов 6 по обычной раздолбанной советской дороге, по краям которой располагался советский колхоз с восточным уклоном, тусклые фонари и какие-то люди, играющие в нарды в придорожной чайхане. В общем, бедность, подукрашенная восточной экзотикой.

Но в этот раз мы обалдели! Кто бывал в Баку, тот меня поймет. Но туда я приезжал довольно часто. В тех же районах, где мы снимали первый фильм, я не был лет 30. Трасса до этого местечка, которая в прошлом отнимала у нас кучу времени, превратилась в потрясающее современное шоссе. Те самые райцентры, которые навевали уныние, стали современными чудо-городами! Заброшенный участок, подходящий нам для съемок, мы смогли найти только на самой границе с Грузией. Все остальное было застроено коттеджами, гостиницами, особняками.

Конечно, вторая картина совсем другая: другое время, это уже не мюзикл, а веселая и добрая комедия, очень человеческая и очень семейная. По нашему общему мнению и ощущению, она вся проникнута любовью к азербайджанской земле, ее природе, традициям. Конечно, нам хотелось дух первой картины каким-то образом перенести во вторую. Понятно, что их всегда будут сравнивать. Но я вам скажу, это огромное счастье снова оказаться на съемочной площадке с замечательными людьми, известными актерами и новыми открытиями, такими, как молодые исполнители главных ролей Кристина Гюлалиева, Эльдар Гасымов, великолепные Михаил Ефремов, Владимир Долинский, Бахрам Багирзаде.

Там была гигантская компания русских и азербайджанских профессионалов, которые за несколько дней сдружились. Съемки фильма – это был двойной пир: и души и реальный, потому, что самая лучшая кухня – азербайджанская! Просто удивительно, как люди сейчас относятся к Азербайджану. Скажу от души: эта картина и наша поездка стали неким заменителем ушедших в историю фестивалей кино и недель дружбы, существовавшими в советское время. Мне очень хочется передать месседж, как сейчас принято говорить, о том, что правительства могут ругаться, создаваться или разрушаться, а люди, которые любят и помнят музыку Магомаева, Бюльбюльоглу, вкус и запах азербайджанской земли и Россию, должны дружить. Мне кажется, что это самое главный результат нашей совместной работы.

— Случались ли казусы на съемках?

— Конечно. Но, чтобы понять их, нужно посмотреть фильм и проникнуться его духом. Поэтому, о казусах второй картины поговорим после премьеры. А сейчас я расскажу о первой.

Когда картина выходила, карате начали запрещать. Чтобы не снимать «липу», так называемый фальшак, я создал федерацию карате Азербайджана и стал ее президентом.

Под руководством пришедшего из ВДВ Аббаса Кязимова мы три года тренировались прежде, чем приступить к съемкам. Вся хореография – она называется военной – была абсолютно правдивой и симпатичной. В том числе, там нужны были трюки. Я собрал моих друзей-каратистов, и мы продумали, как сделать так, чтобы взрывающаяся гора и падающая лавина отрезала от Полада, который все это взрывает, погоню, следующую за ним по сюжету картины. И для того, чтобы снять красиво и правдиво, как в голливудском, блин, кино, целый месяц мои друзья, подчеркиваю друзья-каскадеры и авторы трюков, а не халтурщики, ползали на головокружительной высоте, под горой и на горе, закладывая взрывчатку. Для этого пришлось собрать весь динамит, бывший тогда в Азербайджане. Вследствие чего мы оставили нефтяную промышленность республики без взрывчатых веществ.

Наконец, они всю эту гору заминировали так, что казалось дунешь – и Азербайджан взлетит на воздух. После этого я, правдами и неправдами, собрал все камеры, какие смог достать в Азербайджане и в его округе. Понятно, что взрыв нужно снимать с нескольких точек и дубля не будет: гора может взлететь только один раз. Дали армию для оцепления соседних поселков, людей выселили за 100 километров в безопасную зону – в общем, вокруг — голая земля. Все знали, что сейчас Гусман будет что-то взрывать. Ну, эпохальное, исторически-культурное событие! Мне выделили минеров, саперов, подвели электричество.

Наконец, наступил день «Х». Все камеры замерли в разных точках вокруг горы. Рядом со мной стояли солдаты с кишкообразной рацией и майор, который командовал операцией. У него в руках было что-то наподобие рубильника: когда его опускаешь, возникает электрический разряд и дальше возникает страшный взрыв. И вот, я дрогнувшим голосом: «Все камеры – мотор!» После их ответа о готовности произношу роковое «Залп!»

Взмах красным флажком, ручка – до упора и…. глухое пшиканье, напоминающее реакцию организма на несвежий продукт. Короче, как ишак на горе пукнул. И с этой горы, которая была практически нашпигована этим динамитом и бикфордовыми шнурами, скатились два несчастных камешка.

С тех пор я боюсь, поскольку всех вернули обратно, а гору не разминировали. Сегодня там пасутся и коровы, и козы. Боюсь, что если однажды эта гора не выдержит и взорвется сама по себе, зададут традиционное: «Кто?» А дальше – а ну подать сюда этого Ляпкина-Тяпкина! Но это уже будет другая история.

— Юлий Соломонович, и, наконец, фирменный анекдот «от мэтра»!

— В Азербайджане открыли новый великолепный «Макдональдс». Стоит счастливый владелец ресторана возле трехэтажного светящегося буквой «М» здания. К нему идут принаряженные гости попробовать экзотические новые блюда. Подходят к нему и говорят:

— Биг-мак есть?

— Нет.

— Гамбургер есть?

— Нет.

— А картошка-фри есть?

— Нет.

— А что есть?

— Да все: и шашлык, и люля, цыплята табака есть…

Понимаете, что у нас ни затевают, получается автомат Калашникова, так и в Азербайджане – что ни приготовят, получается вкуснейший шашлык!