В июле 1990 года, спустя полгода после трагических январских событий в Баку, группа независимых военных экспертов провела тщательное расследование последствий введения чрезвычайного положения в столице Азербайджана.
Были изучены материалы следственной комиссии Верховного Совета республики, оперативные сводки партийного и государственного аппаратов и УВД Баку, медицинские заключения и показания персонала больниц и моргов города. Эксперты просмотрели 18 видеокассет (54 часа), опросили должностных лиц, военнослужащих и жителей Баку.
Комиссия пришла к выводу, что в январе 1990 года в Баку было совершено военное преступление, и потребовала возбудить уголовное дело против министра обороны СССР Д.Т. Язова.
В 24-ю годовщину «черного января» предлагаем читателям выдержки из 22-страничного доклада независимого расследования.
Ввод войск
Ввод войск начался 20 января в 00.00 в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР «О введении чрезвычайного положения в городе Баку» от 19 января 1990 года. Использовались танки, БМП, БТР (бронетехника была без бортовых номеров), с кораблей Каспийской военной флотилии был высажен десант.
Войсками велась беспорядочная автоматная и пулеметная стрельба, что привело к многочисленным жертвам среди гражданского населения. Особой жестокостью отличались действия подразделений, вошедших в город из района аэропорта. Они были укомплектованы резервистами, среди которых оказалось много уголовников.
В 6 часов утра войска установили полный контроль над городом. Спорадическая стрельба продолжалась в отдельных частях города 20–24 января.
Опосещение о введении ЧП
Заблаговременное предупреждение населения о готовящемся применении военной силы имеет большое значение – жертв может быть меньше в разы. Пункт 1 статьи 4 Международного пакта о гражданских и политических правах от 1966 года провозглашает необходимость официально объявлять о введении ЧП. Между тем в Баку население впервые узнало о введении ЧП от коменданта города Владимира Дубиняка по радио и из листовок, которые сбрасывались с вертолетов в 5 часов утра 20 января, когда город уже был занят войсками, а главное – пролилась кровь.
Имитация сопротивления
Предполагалось, что в течение боев будут захвачены боевики и снайперы с оружием, установлены фамилии и типы вооружения. Однако должностные лица не представили следственной комиссии ни одной фамилии боевика, ни одного доказательства применения оружия против вошедших в город войск.
Эксперты пришли к выводу: в ночь на 20 января автоматный и пулеметный огонь со стороны жилых домов поселка Красный Восток был провокацией. Вплоть до 24 января огонь в поселке вело холостыми патронами специальное подразделение.
Эта имитация стала необходима командованию войсками, чтобы создать видимость длительного боевого противостояния противника и таким образом оправдать многочисленные жертвы среди гражданского населения .
Э. Захарьяш, начальник политотдела флотилии, член Военного совета, заявил в те дни:
«Мы сделали все, чтобы избежать человеческих жертв. Десант высадился морем, высадку поддерживала бронетехника. Был отдан приказ: «Огонь открывать на огонь». Происшедшее в Тбилиси научило нас быть щепетильными во всех вопросах».
В строках этого отчета поражает слово «щепетильность». Что военные называют щепетильностью? 120 трупов за одну ночь?
Выводы
Вооруженные силы СССР были использованы в Баку не для защиты от внешней агрессии, а против собственного народа. Эта карательная операция представляет собой заранее организованное побоище невинных людей, совершенное с применением запрещенных международным правом средств ведения войны.
Министр обороны СССР, руководивший операцией и допустивший возможность совершения личным составом армии военных преступлений, совершил тем самым военное преступление, подпадающее под действие статьи 6 устава Международного трибунала. А также статей Уголовного кодекса Азербайджанской ССР, касающихся преступлений против личности (гл. № 3).
В отношении других лиц из состава армии, совершивших военные преступления, должны быть возбуждены уголовные дела.
Мнение ученого
Олег Кузнецов, кандидат исторических наук:
«На самом деле «черный январь» Азербайджана не был уникальным явлением в истории последних лет существования СССР. Подобные события ранее произошли в декабре 1986 года в Алма-Ате (Казахстан), в апреле 1989-го в Тбилиси (Грузия), в феврале 1990-го в Душанбе (Таджикистан), в январе 1991-го в Вильнюсе (Литва) и Риге (Латвия), и везде жертвами были советские граждане.
Таким образом, события в Баку в ночь с 19 на 20 января 1990 года стали очередным звеном в цепи практически однотипных по характеру и содержанию событий, которые в конечном итоге привели к распаду СССР и гибели сопутствующей ему коммунистической идеологии. Говоря научным языком, рост национального самосознания граждан вошел в противоречие с догмами официальной партийно-советской идеологии, которые отрицали этническую самоидентификацию личности как фактор ее социального бытия в обществе.
Но январские события сформулировали в сознании азербайджанского народа новую идеологию и новые политические требования — свободу, которая дает право на выбор собственного пути. И высшим проявлением этой свободы стало создание независимого Азербайджана».
Воспоминания очевидцев
Журналист Ширин Манафов, сам в прошлом медработник, собрал воспоминания своих коллег, очевидцев «черного января».
Э. Алиев, врач-анестезиолог Института клинической экспериментальной хирургии:
«Как только в городе раздалась пальба, многие хирурги нашей больницы, у которых были автомобили, примчались на работу. Раненые стали поступать после часу ночи, и первая операция началась в два часа. Операции шли одна за другой всю ночь. К утру мы узнали, что та же ситуация была и в других больницах города».
Дж. Атакишиев, врач клинической больницы имени Миргасымова:
«Кроме раненых с «огнестрелами» многие поступали с признаками отравления удушающим газом: рвота, слезотечение, кровохарканье, явления удушья. В наше отделение тогда поступило 38 человек, из них шестеро умерли еще до операции».
М. Гасымов, в 1990 году был главврачом Республиканской больницы:
«21 января в больнице закончились перевязочный материал, антибиотики, болеутоляющие. Не было недостатка только в крови – сотни бакинцев пришли днем 20 января в больницы и на станцию переливания крови, чтобы сдать свою. С медикаментами и шовным материалом для операций нам помогли коллеги из Агсу, Бейлягана, Шемахи, потом и из других городов республики».
В. Юсифзаде, врач Первой клинической больницы (в 1990 году она носила свое старое название – больница имени Семашко):
«Ночью 20 января я находился в районе Сальянских казарм. Из военного училища выехали танки с вооруженными солдатами на башнях. Мы сели на асфальт перед воротами училища, блокируя выход колонны в город. Тогда в нашу сторону бросили несколько дымовых шашек. Когда дым рассеялся, мы увидели солдат в 50 метрах. Прозвучала команда, защелкали затворы автоматов.
На 40 безоружных людей с криками «Ура!» бросились военные. Началась паника, люди побежали, вслед им раздались выстрелы, несколько человек упали. Мне удалось спрятаться в кустах, и я не поверил собственным глазам, когда по уже расчищенной дороге двинулись танки, давя лежавших на земле людей».
Дж. Гусейнов, тогда – главврач больницы скорой медпомощи:
«22 января в нашей больнице находилось 176 раненых, которые были прооперированы хирургами в ночь на 20 января. В первый же день привезли 30 трупов. Каждый день кто-то из раненых умирал.
Потом прочитал в центральной прессе о 40 раненых во время ввода войск в Баку. Ужаснулся чудовищной лжи».
Эмилия Агаева, жительница дома 97 по улице Алескера Алекперова:
«Утром 20 января приезжала военная машина, и по громкоговорителю уведомляли о запрете выхода из домов. А спустя несколько часов к дому подъехали две бронемашины, подняли стволы пулеметов и начали стрелять прямо по окнам. Мы бросились в коридор и легли на пол. Следующие два дня обстрелы домов возобновились. До сих пор не могу понять, зачем просили оставаться дома – чтобы стрелять по живым мишеням?»
Татьяна Шик, жительница того же дома:
«В своей квартире я подобрала 28 гильз. Были изрешечены все стены, исковеркана мебель. Я знаю, что мои соседи звонили в прокуратуру и говорили, что танки обстреливают дом. А там ответили – если, мол, это были танки, от вашего дома ничего не осталось бы. Спасибо, успокоили».
Сразу по горячим следам, уже 22 января, на сессии Верховного Совета Азербайджана была создана следственная комиссия по расследованию событий 20 января. Однако, по словам заместителя председателя этой комиссии Тамерлана Караева, в январе 1990 года ни по одному факту гибели мирных граждан военной прокуратурой Баку не было возбуждено ни одного уголовного дела.
За исключением одного уголовного дела по факту наезда БТР на автомобиль, перевозивший ученых из Бакинского НИИ хлорорганического синтеза.
Трагедия 20 января 1990 года вписана в летопись азербайджанского народа как день поминовения шехидов, отдавших свою жизнь во имя свободы и независимости. В эти дни, когда исполняется 24 года со дня кровавой январской трагедии, люди склоняют головы, со скорбью и благодарностью поминая павших. В памяти народа трагедия января стала одновременно символом мужества и непоколебимости.