Прошло уже достаточно много времени, как мы, увы, уже не можем слышать живой голос Муслима Магомаева. Очень долго никто не осмеливался исполнить его песни, страшась сравнения своего таланта с гением Муслима. И только сейчас единицы наиболее отчаянных и талантливых, решаются выйти на сцену и исполнять некоторые из его репертуара. И все же, как бы необычно и интересно ни выступали современные певцы, какую бы интерпретацию ни представляли, мы неизбежно и непроизвольно внутренне сравниваем их с Магомаевым.
Давайте вспомним, как пел Муслим, и начнем, конечно, с классики. Мы страдали вместе с Риголетто, с Мефистофелем попадали прямиком в преисподнюю, а искрометный Фигаро заставлял нас смеяться. Вспомним «Вдоль по Питерской», «Свадьбу» — это ведь не просто песни – мы с вами сами попадали на эту свадьбу, чувствовали себя гостями и еле сдерживались от того, чтобы не пуститься в пляс и не вскрикнуть «Горько!».
С детства помним чудесный мультфильм «По следам Бременских музыкантов», где Муслим блестяще озвучил Сыщика, Трубадура и Цыганку. «Мелодия», написанная Александрой Пахмутовой и Николаем Добронравовым специально для Муслима Магомаева, завораживает с первых же тактов. Нет смысла и дальше перечислять его песни, мы все их знаем наизусть, ни одна из них не оставляла нас равнодушными. У кого-то подступали слезы, которых не стыдились, у кого-то мурашки по всему телу. Было впечатление, что певец поет лично тебе, тебе одной, но это не певец со сцены, а все происходит в твоей собственной жизни.
Однажды, в начале 60-х годов выпускников-отличников музыкальных школ Баку пригласили на концерт в филармонию, на котором исполнителями были сами же выпускники. Уже не вспомнить, кто играл и что исполняли, но юноша из музыкального училища потряс всех слушателей в буквальном смысле слова. Как?! Почти наш ровесник, возможно, чуть-чуть старше, разница в каких-нибудь два-три года, и ТАК поет?!
А как начинал петь, Муслим сам рассказал в своей книге: «…началось с того, что я увидел итальянский фильм «Молодой Карузо». В нем роли играли драматические актеры, а озвучивал великого неаполитанца молодой Марио Дель Монако. Я только догадывался, что можно петь так: меня уже начинало интересовать пение. Когда я понял, что у меня есть голос, то старался петь как можно больше. Для меня день не попеть было трудно: видимо, сама природа просила этого. Но петь при слушателях я не отваживался. Поэтому ждал, когда опустеет школа. Тогда-то и начинался мой вокальный час. Первым и пока единственным слушателем был вахтер дядя Костя. Худой, худее не бывает – как будто на скелет наброшена рубашка, — бледный, с колоритным длиннющим носом. Он сидел и слушал меня внимательно. А я пел и радовался, что мое пение ему ужасно нравится. Этот человек к музыке не имел никакого отношения, но был очень музыкален. «Можно я сделаю вам замечание, Муслим?» — вежливо спрашивал он. Я так же вежливо говорил, «Пожалуйста, дядя Костя». Замечания были по делу. Это было странно, редко от кого, даже от знатоков, слышал впоследствии такие точные.
Поскольку я не мог слышать со стороны своего голоса, то не мог знать, как он звучит. Я проверял так: открывал крышку рояля, нажимал на педаль и, сложив руки рупором, орал на струны – посылал мощный звук и слушал. Струны отражали голос, отзывались.»
В семье у Муслима не было магнитофона, поэтому один из одноклассников предложил ему пойти к его соседу, у которого магнитофон был, и записать его голос, а потом прослушать. «То, что я услышал, поразило меня: я не мог представить себе, что баритональный бас на пленке и есть мой голос. Это было для меня настоящим открытием – оказывается, это пою я, а не какой-то взрослый мужчина! Я к тому времени столько наслушался пластинок с записями итальянских певцов, что уже мог оценить звучание своего голоса на магнитофонной пленке. В четырнадцать лет я басил совсем не как подросток: голос мой уже оформился».
В музыкальной школе при Консерватории было академическое обучение, кроме музыкальных предметов были и обязательные для среднеобразовательных школ, а Муслиму так хотелось петь и не отвлекаться на остальное, что после седьмого класса он решил перейти в музыкальное училище, где можно было больше заниматься любимым вокалом.
«В оперном классе мы подготовили отрывок из «Мазепы» Чайковского, первый акт. Это был мой первый оперный спектакль, затем был студенческий спектакль «Севильский цирюльник»… Жизнь в училище кипела, друзей и музыки было много. Поощрялась концертная практика. Мы много выступали, в том числе и в филармонии. Хорошо помню свой романтический настрой – ведь я занимался любимым делом. Педагоги училища не ограничивали свободу своих студентов, поэтому мне и нравилось здесь учиться. В музыкальной школе такого не было: там мы были ученики, которых держали в строгости, а здесь я чувствовал себя взрослым, самостоятельным…».
Следующие годы – гастроли и бесконечные простуды вплоть до потери голоса. Длительная поездка в Сибирь и на Дальний Восток, где он пробыл вместо одного месяца целых три из-за простуд и психоэмоциональных перегрузок. Но вот забрезжил просвет — Магомаева посылают на Всемирный фестиваль молодежи и студентов от Советского Союза в Хельсинки. С оркестром Тофика Ахмедова, Муслим исполняет песни «Хотят ли русские войны» Э. Колмановского на стихи Е. Евтушенко, «Бухенвальдский набат» В. Мурадели на стихи С. Соболева, итальянские лирические песни. Лучших участников наградили медалями, в том числе и Муслима.
В 1963 году в Москве, в Кремлевском Дворце съездов проходила декада культуры и искусства Азербайджана, где Магомаев срывает овации. Его приглашают в Большой театр, но 20-летний певец считает себя еще слишком молодым и «зеленым». «В Большой театр идут тогда, когда за спиной багаж и когда ты уже состоялся как личность».
Первый сольный концерт. И где? В Концертном зале имени Чайковского! Невозможно достать билеты, желающих попасть на концерт столь огромное количество, что они выносят входную дверь в вестибюль. Концерт длится непозволительно долго — вместо шестнадцати запланированных композиций он исполнил двадцать три, организаторы пытались освободить зал, выключив освещение, но толпа поклонников спускалась с балконов и галерки к сцене и не уходила. Муслим сел за рояль, и началось стихийное третье отделение. Он пел уже только эстрадные песни и именно с этого знакового концерта он всегда строил свои выступления так: первое отделение – классика, второе – эстрада.
В советские времена каждой республике периодически давали места для стажировки в Италию, в миланский «Ла Скала», для чего необходимо было пройти прослушивание в Москве. Выбрали пять человек и среди них — Муслим Магомаев.
Затем была Франция, выступления на сцене знаменитого театра «Олимпия», и затишье в качестве наказания – «уж очень много выступает». В тот период всего за один год Муслим окончил консерваторию — после музыкальной школы и музучилища сдавать экзамены и учиться на вокальном отделении в консерватории было легко.
Дальше фестиваль в польском Сопоте, персональное приглашение шаха Ирана, небывалый успех концерта в Берлине 9 мая, в День Победы в многотысячном летнем зале Вальдбюне, Италия, Франция, Израиль, Америка… Лучшие театры мира, стадионы, концерты, концерты, концерты… и награды. В 21 год –заслуженный артист Азербайджана, в 28 лет – Народный артист Азербайджана, в 30 лет народный артист ССССР. Орден Почета, Орден Трудового Красного Знамени, орден Дружбы народов, орден Независимость (Азербайджан) и далее.
Несмотря на такую обласканность вниманием и популярность, Муслим оставался очень открытым и общительным человеком, легко заводил дружбу с людьми, даже с публичными: «Я горжусь тем, что у нас были дружеские отношения с Патриархом Всея Руси Пименом. Пимен благословил меня. Меня волновала одна деликатная вещь. По природным корням я мусульманин. Я спросил Патриарха Пимена: «Не смущает ли Вас моя иная религиозная принадлежность? Он ответил прямо: — Вовсе не смущает. Все мы – дети Бога. Все…»
Конечно, услышать произведения в исполнении Муслима Магомаева можно и сейчас в любое время, в записях, но как хорошо, что, хотя бы изредка, на телевидении, показывают передачи о его творчестве, записи его концертов. Ведь уже подрастает новое поколение, пусть услышат, а старшее – пусть вспомнят голос с потрясающей энергией, великолепной дикцией, где слышится бархат и сталь, нежность и напор, голос сердца и души — голос Муслима Магомаева.
Композитор Регина Агаева